Territorial Pissings - Musician октябрь, 1993
Поделиться

:::: Territorial Pissings
Musician октябрь, 1993
By Michael Azzerad

Курт Кобейн обнаружил, что жизнь профессионального рок-музыканта не совсем такая, какой он ее себе представлял, сидя в комнате своего абердинского дома и в одиночестве играя панк-рок песни. "Это стало работой, нравится мне это или нет", - говорит он. - "Я люблю играть и всегда буду любить, но надо быть честным - это не приносит мне такого удовольствия, как тогда, когда я репетировал каждую ночь, представляя себе, как это будет. Сейчас это не имеет ничего общего с тем временем, первой парой лет, когда мы играли перед десятком людей, загружая фургон и отправляясь на концерт, чтобы собственно играть. Это привилегия, которую невозможно вернуть спустя 10 лет. Тех чувств уже нет".

Первый этап из более чем 25 интервью с Куртом произошел в феврале 1993 г. Они начинались поздно ночью, после того как Курт возвращался с репетиций для нового альбома In Utero, и заканчивались в 4-5 утра. Интервью были чрезвычайно откровенными. "Я пойман", - говорит Курт, имея в виду свои широко освещенные в прессе проблемы с героином, - "так что я могу сознаться в этом и попытаться оценить это более объективно. Все думают, что я был наркоманом годами. На самом деле я был наркоманом очень недолгое время". Курт хочет расставить все точки над "i". В прессе было столько слухов о нем, его жене Кортни Лав и даже его крошечной дочке Френсис Бин, что он пришел к выводу, что лучший способ реабилитироваться - просто рассказать честно, как все обстоит на самом деле. В его рассказах иногда проскальзывает эгоизм, много рациональных объяснений и противоречий, но даже они раскрывают многое о его жизни, искусстве и связях между ними.

Курт и Кортни, тогда еще только его девушка, начали принимать героин вместе в Амстердаме за два дня до празднования Дня благодарения 1991 года, во время изматывающего Nevermind тура. "Это была моя идея", - говорит Курт. - "Я был подстрекателем. Но я не имел понятия, где их достать, поэтому Кортни отвела меня туда, где их можно было найти. Мы приняли наркотик всего два раза за все время тура". Во время европейской части тура непрекращающаяся необъяснимая боль в желудке доводила Курта до безумия, делая его хронически раздраженным и антисоциальным. "Я так злился на свое тело, что не мог общаться с людьми", - говорит он. - "Я был конченым невротиком, потому что меня все время донимала боль. Люди не имели понятия, что я мучаюсь от боли, а я не мог жаловаться 24 часа в сутки". Боль наводила его на мысли о смерти, и он выбрал себе яд. "Если я собираюсь умереть", - говорит он, - "то я сделаю это по более стоящей причине, чем какая-то тупая желудочная проблема. И я решил принимать все, что окажется под рукой, одновременно".

В начале декабря Курт вернулся в Сиэтл после тура, а Кортни осталась в Европе со своей группой Hole. "Я решил развить привычку", - говорит он. - "Я хотел этого. Это был мой выбор. Я сказал: "Это единственная вещь, которая удерживает меня от того, чтобы разнести себе голову прямо сейчас. Я был у десятка докторов, и они ничего не смогли сделать. Я должен сделать что-то, чтобы остановить эту боль". Он также допускает, что к тому же попросту получал кайф, но это было не главное. "Все началось с того, что я три дня подряд принимал героин, и боль в желудке прошла", - говорит он. - "Это было такое облегчение. Я решил: "Черт, я буду делать это весь год. Потом остановлюсь. Я не могу принимать наркоту всю жизнь, потому что я умру. Я не сожалею об этом, потому что это было такое облегчение не страдать от боли каждый день. Мое психическое состояние сразу улучшилось. Я вылечился". Не считая длинного и тяжелого рецидива во время детоксикации, загадочная боль в желудке исчезла. Когда Кортни вернулась в Лос-Анжелес в конце декабря, Курт позвонил ей и сказал: "Давай жить вместе". Они кочевали из отеля в отель, принимая то, что Кортни называет "плохим мексиканским героином". Курт принимал львиную долю наркотиков. Кортни так толком и не научилась вводить наркотик внутривенно, так что Курт часто вводил ей, "если она очень хорошо меня просила". У нее уже был небольшой шрам на внутренней стороне локтя от инъекций, сделанных другими людьми. Сразу после Рождества Нирвана отправилась в короткий тур с Pearl Jam и Red Hot Chili Peppers. Именно во время этого тура Крис Новоселич понял, что Курт крепко сидит на героине. "Он выглядел как кусок дерьма", - говорит Крис. - "Как вурдалак". Крис знал, что ничего не может с этим сделать. "Я просто сказал себе - это его жизнь, он может делать все, что хочет".
Первые слухи о героине появились в журнале BAM за январь 1992 г., в статье говорилось, что Курт "засыпал в середине предложения", а также: "суженные зрачки, впалые щеки и бледная сухая кожа говорят о чем-то более серьезном, чем усталость". Вскоре после этого заметка в издании Hits намекнула, что Курт "слэмился с мистером Браунстоуном", сленговое выражение Guns N' Roses, обозначающее "принимать героин".

Многие из окружения Курта и Кортни пытались понять, почему они делают это с собой. "Дело было так", - говорит Кортни. - "Эй, знаешь что? Я только что продал миллион дисков, черт, у меня миллион баксов, и я хочу поделиться им с тобой, давай заторчим!" Так что отчасти это было просто желание получить кайф. "Это наверное было у нее в глазах", - говорит Курт, который по-прежнему утверждает, что принимал героин в основном для обезболивания.

В самом разгаре всего этого произошло немыслимое. Nevermind стал номером один в чарте Биллборд. Он также возглавил хит-парады в Бельгии, Франции, Ирландии, Израиле, Испании, Швеции и Канаде. В то же время группе предложили отправиться летом в совместный американский тур с Guns N' Roses и Metallica. Несмотря на огромное давление, Курт и группа отказались. Нирвана отправилась в Нью-Йорк для записи живого выступления для MTV, а также, чтобы сыграть на шоу "Saturday Night Live" 11 января. К тому времени Курт и Кортни принимали героин достаточно долго, чтобы развилось привыкание. "Я помню, как зашел в их комнату в отеле и впервые действительно осознал, что эти двое обдолбаны", - говорит Дэйв Грол. - "Они валялись в постели и кайфовали, абсолютно угашенные. Это было отвратительно и мерзко. Я не злюсь на них, я злюсь потому, что они опустились до того, чтобы делать такие вещи. По-моему, это ничтожно доводить себя до состояния невменяемых даунов. Эй, давай примем наркотик, отключимся и будем вести себя, как идиоты".

"Я постучалась в его комнату, Курт подошел к двери в нижнем белье, а Кортни.. все что я увидела, это волосы, торчащие из-под одеяла", - говорит мать Курта. - "Там было пять подносов с испортившейся едой. Я спросила: "Курт, почему вы не позовете горничную убраться здесь?" А Кортни говорит: "Он не может. Они воруют его нижнее белье".

Кортни обнаружила, что беременна, примерно в те дни, когда группа выступала на Saturday Night Live. Они не предохранялись, даже несмотря на то, что Кортни принимала героин. Кортни называет это "делом принципа" и настаивает на том, что она сразу бы бросила наркотики, если бы узнала, что беременна. "Я была идиоткой - что я могу сказать?" - говорит она теперь. - "Но я не аморальна".

Они всегда хотели иметь ребенка, но планировали это году в 1993 и уж точно после того, как закончат свои эксперименты с героином. До того времени они думали завести маленькую обезьянку. Когда они узнали, что Кортни беременна, Курт был готов настоять на аборте, потому что думал, как и все, что ребенок родится умственно отсталым или уродом. Кортни даже не рассматривала этот вариант. "Мы должны иметь детей", - думала она. - "Это лучше, чем обезьянка".

Они проконсультировались у специалиста по врожденным дефектам, и тот сказал, что прием героина, особенно в первом триместре, практически безвреден для зародыша, если синдром отмены у матери не слишком травматичный (однако есть небольшой риск, что у ребенка в будущем будут легкие затруднения при обучении). Поразительно, но это действительно так. "Но скажите это среднестатистической американской домохозяйке", - говорит Курт. - "Невозможно ожидать, что кто-то поверит этому".

"Я не заводила ребенка, чтобы завязать с наркотиками", - говорит Кортни, - "но я знала, что если буду продолжать их принимать, моя карьера полетит к чертям, а мне будет насрать, и я стану одной из этих наркоманок, которых видела на анонимных собраниях со следами от инъекций на руках и шее".

Они попали в странный мир медицины химической зависимости. Разные доктора соревновались за возможность их полечить, будто они были очередным трофеем на их стене знаменитостей. Настоящая конкурентная борьба.

Курт знал, что ему надо пройти детоксикацию перед австралийским туром Нирваны. Так что они с Кортни решили очищаться вместе. Врач отправил их в отель и выписал разные лекарства, облегчающие трехдневный период абстиненции. Курт говорит, что лечение далось ему легко. "У меня не было серьезной зависимости", - говорит Курт. - "На тот момент я принимал наркотики без перерыва всего лишь месяц и только начал привыкать. Я не почувствовал ломки. Я просто спал три дня, а потом проснулся". Но для Кортни все было иначе. "Это было жалкое зрелище, потому что начинается диарея, куча снотворных и бесконечная рвота", - говорит она. - "Это было отвратительно". "Да, это было поистине жалкое зрелище", - признает Курт. - "В ванной не очень хорошо пахло".

К моменту съемок видео Come as You Are Крис и Дэйв не видели Курта с Saturday Night Live. Они слышали, что Курт проходит детоксикацию. По словам Дэйва, "эту тему обходили стороной". Съемки были всего за два дня до их отъезда в Австралию. Люди из близкого окружения группы сомневались в том, что ехать в тур в данных обстоятельствах будет правильно. "Все знали, что это неудачная идея", - говорит Дэйв. - "Курт знал, я знал, Крис знал. Может, мы не думали об этом первые два дня тура, но через полторы недели уже все точно это знали". Во время австралийского тура желудок начал мучить Курта сильнее, чем когда-либо раньше. Первые несколько дней он чувствовал себя нормально. А затем вдруг появилась сильная боль. Его постоянно рвало, он не мог есть. Курт говорит, однажды он сидел на ступеньках отеля, морщась от боли, подошла жена Криса Шелли и сказала: "Курт, я просто не могу смотреть, что ты с собой делаешь. Невыносимо смотреть, как ты издеваешься над своим организмом". "Я хотел заехать ей по лицу, потому что она, как и все, просто предположила, что я сижу на наркотиках", - говорит он. - "Я думал: "Вы, блять, не имеете ни малейшего понятия, какую боль я испытаю все время. Она стала неотъемлемой частью моего организма". Я не мог поверить в это. Никогда не забуду ее слова, потому что они просто показали, как все ко мне относятся. Всегда, когда я даже не принимал наркотики, они думали, что я принимаю. Они и сейчас так думают".

Он пошел к врачу, лечившему рок-звезд. В его кабинете висела фотография, где он с Rolling Stones. Курт рассказал ему о своих желудочных мучениях, и доктор сказал, что знает, в чем проблема. "Я думал, мне дадут какое-нибудь лекарство от желудка, а он просто решил, что я только что завязал с героином, я прохожу детоксикацию и я нахожусь в туре", - говорит Курт, - "так что мне лучше делать то же, что делал Кит Ричардс, то есть принимать метадон. В Австралии это называется Физептон, и я думал, что это просто таблетки от желудка". Физептон чудесным образом избавил от боли. Курту не терпелось рассказать своему врачу об этих прекрасных новых таблетках.

Курт и Кортни поженились на Вайкики, Гавайи, 24 февраля 1992 г. По настоянию Кортни, пара заранее разработала брачный контракт. "Я не хотела, чтобы Курт сбежал со всеми моими деньгами", - шутит (возможно) Кортни. Дэйв и его друг, барабанный техник Барретт Джонс, привезли своих девушек на Гавайи, но Курт и Кортни не хотели видеть их там. "Они все прилетели из Сиэтла и собирались вернуться и сказать: "Мы были на свадьбе Курта и Кортни!" и врать обо всем", - говорит Кортни. Кроме того, Курт думал, что может расплакаться на церемонии, и хотел, чтобы все прошло как можно более скромно и приватно. "Шелли и Крис были настроены против нас, они думали, я принимаю эти долбаные наркотики, а я в Японии - как я могу что-то там принимать?" - говорит Кортни. Курт попросил человека из техперсонала позвать Криса в свой номер, где сказал ему, что не хочет видеть на свадьбе никого, кто не хочет этой свадьбы - имея в виду Шелли. Крис сказал, что если его жена не идет, он тоже не идет. К тому времени, как они прилетели на Гавайи, у Курта закончился Физептон, и он уговорил друга достать ему немного героина, чтобы ему не стало плохо на церемонии. Курт был под кайфом даже на собственной свадьбе. "Да я даже не был под кайфом", - объясняет он. - "Я принял совсем немного, просто чтобы не чувствовать себя больным".

Вернувшись в свою лос-анжелесскую квартиру, Курт изо всех сил старался не соблазнять Кортни и кололся в закрытом неиспользовавшемся туалете в конце коридора, где он хранил героин, иглы, ложки и спирт. "Не было такого, что я просто сидел дома и спал", - говорит Курт. - "Я постоянно занимался чем-то творческим. Я сделал много рисунков и написал много песен". В творческом плане это было плодотворное время для Курта - он много рисовал и написал многие из песен, которые появились потом на In Utero. "В том году я написал все свои лучшие песни на героине", - говорит он. Но он терял связь с группой.

Они почти не разговаривали пять месяцев, даже на репетициях. Крис бросал Дэйву или Шелли фразы типа: "Курт - чертово наркоманское отродье, я ненавижу его!" Крис злился на Курта, по его словам, "возможно потому, что я чувствовал, что он бросил меня. Я реально очень беспокоился за него, но ничего не мог сделать. Не знаю, сколько героина принимал Курт, потому что я никогда не видел его. Я ни разу не был у него дома. Я видел его под кайфом пару раз, но ни разу в жопу обдолбанным. Этого никогда не видел. Я просто об этом слышал или представлял себе так. Он тогда жил в Лос-Анджелесе. Я никогда туда не ездил, не был у него дома. Не хотел. Я боялся того, что могу увидеть там. Мои представления были основаны на слухах".

Дэйва это затронуло в гораздо меньшей степени. "Мы зависим друг от друга в каких-то вещах, но в основном мы далеки друг от друга, очень далеки", - говорит Дэйв. - "Иногда может показаться, что мы так близки, но мы не близкие друзья. Мы дружим, но мы не лучшие друзья. Что касается того, чтобы собраться вместе и играть музыку, проблемы Курта с наркотиками никогда особо не затрагивали группу. Когда же это начало влиять на репутацию группы, вот это уже меня расстраивало. Это странно, с группой работает столько людей, которые в принципе не имеют со мной ничего общего. В сущности, всё, что я делаю - это выхожу на сцену и стучу по барабанам. А потом иду домой. Столько всего происходит, о чем я даже не знаю. Во многих отношениях это даже хорошо, но с другой стороны это заставляет задуматься о твоей значимости".

Курт не хотел снова отправляться в тур и мучиться с желудком, кроме того, он хотел быть рядом с Кортни во время ее беременности. Крису было все равно. "Мы гастролировали три года", - говорит он. - "В любом случае очередной тур означал увеличение давления. Раньше мы были кучкой бездельников в фургоне, занимающихся своим делом. Теперь у нас тур-менеджер, персонал и это превратилось в производство. Расписания и прочее дерьмо. Раньше это было приключением. Теперь это цирк".

Постепенно лед в отношениях Курта и Криса тронулся. "У нас с Куртом были задушевные разговоры", - говорит Крис. - "Периодически мы созванивались и подолгу разговаривали, и я стал чувствовать себя лучше по поводу многих вещей. Когда долго не общаешься с человеком, ты просто сидишь, и в твою голову лезут всякие мысли, и ты начинаешь верить им".

Потом видео-сонограмма показала, что ребенок развивается нормально (фото Френсис в утробе можно увидеть на вкладыше сингла Lithium). "Господи, это было невероятно", - говорит Курт, внезапно засияв. - "Это был один из самых потрясающих моментов. Это была не просто фотография, а видео, так что можно было видеть, как она двигается. Тогда мы впервые осознали, что она живое существо. Мы слышали, как бьется ее сердце".

Затем разгорелся горячий спор по поводу авторских отчислений, из-за которого группа стала как никогда близка к разрыву. Как и все, Курт не ожидал, что Нирвана продаст миллионы дисков. Чтобы избежать чреватой расколом ситуации, в которой он бы получал неприлично большой кусок очень маленького пирога, оставив двух других участников практически ни с чем, он согласился разделить авторские отчисления за написание музыки с Крисом и Дэйвом поровну, даже несмотря на то, что он пишет 90% музыки. "Я пишу песни. Я предлагаю основную идею, а потом мы над ней работаем всей группой", - говорит Курт. - "Чаще всего, когда я спрашиваю Криса и Дэйва их мнение, я делаю это, просто чтобы дать им почувствовать себя частью группы. Я всегда принимаю окончательное решение". Но с приходом феноменального успеха Курт передумал и попросил более справедливого распределения отчислений - не из-за денег, по его словам, потому что разница оказывается незначительной (примерно 150.000$). "Я осознал, насколько больше давления приходится на меня, и что я заслуживаю немного больше. Из-за того, что я фронтмен, все эти обзоры пишут обо мне, мне приходится брать огонь на себя", - говорит Курт. - "И на мне лежит ответственность за написание песен. Мне все равно, если кто-то еще поставит себе это в заслугу, но я, по крайней мере, должен компенсировать это в финансовом отношении". Дэйв и Крис согласились, и это понятно - они по-прежнему получали бы много денег. Но когда Курт попросил, чтобы новый порядок имел обратную силу вплоть до момента выхода Nevermind, они взорвались. По их мнению, Курт буквально вытаскивал деньги из их карманов. Спор длился всего одну неделю марта, но группа чуть не развалилась. "Крис и я думали примерно одно и то же: "Если это показатель того, каким мудаком становится Курт, я просто не хочу находиться в одной группе с таким человеком", - говорит Дэйв. Тем временем все заинтересованные в группе лица уговаривали Криса и Дэйва пойти на попятную. "Все говорили: "Дайте ему, что он хочет, иначе группа распадется. Парни, вы можете заработать 15 миллионов долларов в следующем году. Просто уступите", - говорит Дэйв. Однажды в телефонном разговоре Курт сказал Дэйву: "Не могу поверить, что вы, парни, такие жадные". - "Как скажешь", - с отвращением ответил Дэйв, и Курт повесил трубку. "Я был готов уйти из группы из-за всей этой херни", - говорит Курт. - "Я не верил своим глазам, они выливали на меня столько дерьма". В конце концов, Курт получил свою долю с учетом обратной силы - 75% отчислений за написание музыки. Горький осадок остался.

Помимо метадона, который Курт принимал во время летнего тура, он принимал героин несколько месяцев, почти все время, пока Кортни была беременна. При этом ему приходилось принимать все больше и больше, чтобы получить тот же эффект, дошло до того, что он тратил по 400$ в день на наркотики. Больше он не мог себе позволить, потому что это была максимальная сумма, которую выдавал банкомат в день. 4 августа в ожидании рождения ребенка Курт лег на детоксикацию в больницу Cedars-Sinai, проведя там 25 дней. Кортни проводила много времени со своим гитаристом Эриком Эрландсоном, чтобы держаться подальше от Курта. Изредка она ходила в палату новорожденных в Cedars-Sinai и смотрела на младенцев, чтобы укрепиться в желании оставаться чистой. Пока Курт проходил лечение, а Кортни ждала рождения ребенка, в журнале Vanity Fair появилась статья Линн Хиршберг о Кортни. В заметке Кортни описывалась как стихийное бедствие, человек, который особо не интересуется последствиями своих действий. Явственно намекалось, что она познакомила Курта с героином, хотя это было не так. Автор статьи цитировала разнообразные внутренние источники, которые боятся за здоровье ребенка, не упоминая, знают ли эти источники что-нибудь о медицине врожденных дефектов. Но намного более дискредитирующей была другая цитата. После описания того, как они с Куртом ездили в Alphabet City, чтобы достать наркотики незадолго до Saturday Night Live, Кортни добавила: "После этого я принимала героин пару месяцев", что означало, что она принимала героин после того, как узнала о беременности. Кортни яростно протестовала, заявив, что ее неправильно процитировали. Хиршберг заявила, что у нее есть записи интервью.

Если Nevermind стал успешным потому, что группа оказалась в правильном месте в правильное время, то статья в Vanity Fair застала Кобейнов в неправильном месте и в неправильное время. "Я бы никогда не подумала, что меня может унизить, раздавить или невероятно ранить статья в журнале", - говорит Кортни. - "Но произведенный ей эффект был таким сильным. В это невозможно было поверить. Я читала ее, и меня всю трясло. Я знала, что мой мир рухнул".

Тем временем Курт проходил детоксикацию и снова страдал от невыносимой боли. Он не мог есть, поэтому питался через капельницу. Какое-то время он становился слабее с каждым днем, но потом окреп. Реабилитация проходила медленно из-за того, что ему периодически давали морфин, чтобы убить боль. Его навещал целый батальон гастроэнтерологов, которые делали рентген, компьютерную томографию, заставляли глотать трубки и т.д. Он был слаб. Он был готов сломаться. "Курт плакал неделями", - говорит Кортни. - "Только и делал что плакал. Все что мы делали - это ревели целыми днями. Это был кошмар".

Постепенно до Курта дошло, что делает история в Vanity Fair с их репутацией. "В один прекрасный день меня осенило, насколько это ужасно", - говорит он. - "Это действительно очень серьезно затрагивало нашу жизнь, наш имидж и вообще все". А так как статья в Vanity Fair основывалась главным образом на анонимных внутренних источниках, они столкнулись еще и с глубоким разочарованием и паранойей, вызванными тем, что кто-то из самых близких друзей и коллег предал их. "К тому времени нас уже превратили в мультипликационных героев, а эта статья только подтверждала все это - всю ложь и слухи, которые ходили вокруг нас", - говорит Курт. - "Я просто поражался, что кому-то может сойти с рук такое, что ее нельзя посадить в тюрьму за эту статью, уволить или подать иск. Я думал, мы сможем подать в суд на нее, но нужно иметь миллионы долларов, чтобы судиться с издателем Vanity Fair, который поддерживает ее. Я просто решил: "Пошло все нахер, я больше не хочу играть в группе. Это того не стоит. Я хочу убить Хиршберг. Как только я выйду из этого гребаного госпиталя, я пойду и убью эту женщину голыми руками. Сначала возьму ее собаку и вытащу из нее кишки прямо у нее на глазах, а потом прикончу эту суку". Он был слишком слаб для этого, так что решил нанять киллера, потом немного успокоился и решил попросить Дэвида Геффена использовать свое влияние, чтобы Хиршберг уволили, в противном случае он уйдет из группы. Ничего из этого не случилось. Курт все еще жутко бесится, когда поднимается тема Хиршберг. "Пусть лучше молится, чтобы в один прекрасный день я не остался без жены и ребенка", - говорит он. - "Потому что я до нее доберусь. Прежде чем покинуть эту планету, мы с ней встретимся".

Утром 18 августа 1992 г. у Кортни начались роды. Она шокировала врачей, когда отшвырнула капельницу и вылетела из палаты. Она отправилась прямиком в палату Курта, через весь госпиталь, с криками: "Сейчас же поднимайся с постели! Ты не можешь сейчас оставить меня одну, черт бы тебя подрал!" Вернувшись, она увидела, что сбежалась вся служба безопасности госпиталя. Курт все еще нетвердо держался на ногах после дозы снотворного и мучился от сильной боли, но заставил себя спуститься в родильное отделение. В 7.48 утра Френсис Бин появилась на свет. По словам Кобейнов, абсолютно здоровой. Курт не видел рождения дочки. Он потерял сознание. "Мне было так страшно, это наверное то, через что проходят все отцы", - говорит Курт, который все еще был присоединен к капельнице и проходил реабилитацию. - "Я был таким слабым и больным и так боялся, что что-нибудь случится с Кортни или ребенком". Несколько дней спустя в прессе появилось сообщение от управляющей компании Нирваны Gold Mountain, целью которого было опровергнуть все домыслы о здоровье Френсис. "Младенец в хорошем состоянии, хорошо питается и растет так, как и положено новорожденному. Злые слухи о том, что Френсис страдала от абстинентного синдрома во время рождения, лживы; никакого дискомфорта с момента своего рождения она не испытывала".

Запятнанная репутация оказалась только началом конфликта с Vanity Fair. Даже адвокат Курта и Кортни Розмэри Кэрролл считает, что статья в Vanity Fair повлияла на решение Лос-анжелесского департамента по вопросам защиты детей открыть дело против Кобейнов. Должно быть, агентство видело заметку в журнале. История была так складно написана, что агентство не могло ее проигнорировать, даже несмотря на то, что Кортни прошла детоксикацию почти сразу после того, как узнала о беременности. Через две недели после рождения дочки Курт и Кортни были вынуждены отдать ее на попечение сестры Кортни Джеми. В течение месяца после этого Курту и Кортни не позволялось находиться наедине с их собственной дочкой.

Курт твердо уверен в том, что это был заговор. "Это была натуральная афера", - говорит он. - "Попытка использовать нас в качестве примера, потому что мы олицетворяем собой все, что идет вразрез с концепцией традиционной американской индустрии развлечений. Это была охота на ведьм. Социальная служба буквально взяла статью из Vanity Fair, отксерокопировала ее, потом взяла анализ мочи, который Кортни сдавала в первом триместре беременности, и использовала это в качестве обоснования, чтобы забрать нашего ребенка". Никто не знал о происходящем, не считая узкого круга приближенных к Нирване людей. Ситуация казалось безнадежной - врачи, государственные учреждения, пресса - все были против них. Однажды в минуту отчаяния Курт и Кортни достали ружье Курта и решили убить себя. "Это было так унизительно, столько влиятельных людей были полны решимости уничтожить нас, что все казалось просто безнадежным", - говорит Курт. - "Казалось, что мы никогда не выиграем эту битву. Это просто поражало. Кортни пыталась избавиться от гормональных проблем после родов, я только что завязал с наркотиками… не самое подходящее время для атаки. Это было слишком". Но, в конце концов, они отложили ружье.

На следующий день группа вылетела в Англию, чтобы выступить в качестве хедлайнеров для закрытия фестиваля в Ридинге 1992. Английскую прессу распирало от слухов, что группа распадается из-за проблем со здоровьем Курта. По его словам, слухи были необоснованными. "Это классическая английская журналистика", - говорит он устало. - "Сенсация! У меня нет абсолютно никакого уважения к английской прессе. Меня тошнит от них. Я думал, что никогда в жизни не скажу ничего расистского, но эти люди - самые высокомерные и самоуверенные засранцы, им абсолютно плевать на человеческие чувства. Они вообще не считают других за людей. Это самые равнодушные люди из всех, что я встречал".

Несколько дней спустя Нирвана выступала на церемонии MTV Video Music Awards. Группа не хотела выходить на сцену для получения награды за лучшее альтернативное видео, и Курт придумал, что вместо них выйдет двойник Майкла Джексона. "Тем самым я хотел напомнить, что имею дело с тем же самым", - говорит Курт. - "Все рок-звезды сталкиваются с этим. Это вина фанатов и СМИ". У группы не нашлось больше двойников для получения второй награды, Лучший новый артист. Курт сначала отказывался выйти на сцену, но друзья и коллеги убедили его, что если он не выйдет, пойдут разговоры. "Я немного нервничал", - говорит Курт. - "Когда мы играли, я не смотрел на аудиторию и не осознавал ее размеров. А когда я поднялся за наградой, то понял, что на нас смотрят миллионы людей, что это реально большое место, эти слепящие огни, и что я не хочу здесь находиться, это действительно глупо. Я просто сразу же захотел уйти". Курт все же смог поблагодарить свою семью, лейбл и преданных фанатов группы. Затем он замолчал на секунду, посмотрел в камеру глубокомысленным взглядом, улыбнулся и сказал: "Знаете, трудно верить всему, что читаешь". Крис испортил момент криками в микрофон "Помните Джозефа Геббельса1!" Но Курт передал свое послание, хотя большинство людей не имели представления, какое это имело для него значение. Но день был далек от завершения. На церемонии были также Pearl Jam, которых Курт долгое время критиковал в прессе, хотя он шутя отрицает, что это была настоящая вражда. "Нет, я просто выражал свои эмоции по поводу их музыки, не более того". Но дело было не только в музыке - Курт воспринимал группу как кучку продавшихся лицемеров. Pearl Jam переняли имидж и в какой-то мере саунд гранж-рока, в достаточной степени для того, чтобы попасть в коммерческую струю. Но к тому времени Курт решил простить странного, но невероятно милого Эдди Веддера. Веддер стоял за кулисами, когда откуда ни возьмись к нему подошла Кортни и начала танцевать с ним медленный танец под песню выступающего в это время Эрика Клептона. Потом к ним присоединился и Курт. "Я посмотрел ему в глаза и сказал, что, по-моему, он заслуживает уважения", - говорит Курт. - "И добавил, что по-прежнему считаю его группу отстойной. Я сказал: "После вашего выступления я понял, что ты не лишен страсти". Это не совсем напускное. В мире много людей намного более злых, чем он, и он не заслуживает быть козлом отпущения".

Самое время упомянуть об Аксле Роузе. За сценой Кортни окликнула Аксла и спросила, не хочет ли он стать крестным отцом их дочери. Окруженный несколькими телохранителями, Роуз наклонился, его лицо под толстым слоем грима покраснело, и стал тыкать пальцем в Курта с криками: "Заткни свою суку или я размажу тебя об асфальт!" Друзья, стоявшие с Нирваной, засмеялись, в отличие от Курта, который сделал вид, что собирается передать Френсис Кортни и сразиться с Роузом. Но вместо этого он повернулся к Кортни и сказал: "Заткнись ты, сука!" И все снова покатились со смеху. Когда группа вернулась в свой трейлер, их ждала внушительная свита Guns N' Roses. Курт кинулся в трейлер, чтобы убедиться, что с Френсис все в порядке, в то время как Криса окружили. Басист G&R Дафф Маккаган хотел лично поколотить Криса, но стала собираться толпа, и обошлось без драки. Возможно, враждебность между ними вызвана тем, что обе группы соревнуются за практически одну и ту же аудиторию неудовлетворенных, неблагополучных подростков. "Я совершенно не чувствую, что я соревнуюсь", - говорит Курт. - "Я не раз публично заявлял, что мне насрать на его аудиторию". Но Курт и Роуз ненавидят друг друга почти по-братски, как будто они две стороны одной монеты. "Да, мы выросли в похожей среде", - говорит Курт. - "Мы росли в маленьких городках в окружении сексизма и расизма. Но наши внутренние сражения разные. Как будто я смог открыть себя для более широкого восприятия вещей, чем он. Его роль игралась годами. С самого начала рок-н-ролла в нем были акслы роузы. Это просто скучно, невыносимо скучно для меня. То, что он чувствует себя таким новым и неповторимым, очевидно связано с тем, что это происходит с ним лично, и он настолько эгоистичная личность, что думает, будто весь мир что-то ему должен". Несмотря на это, Курт признает, что Нирвана может кое-чему научиться у Guns N' Roses. "Они облажаются, потом сидят и смотрят на то, что изгадили, а потом пытаются понять, как это исправить", - говорит он. - "А мы облажаемся и просто зацикливаемся на этом - и только все усугубляем".

Потом о Нирване появилась статья в журнале Spin, милое интервью с Куртом и Кортни, главной целью которого была фотография на обложке. Хотя заголовок гласил: "Нирвана: Артист года", на обложке красовался приукрашенный семейный портрет Кобейнов: мама и папа, гордо позирующие со своей абсолютно нормально выглядящей малышкой. Это было сделано специально для Службы защиты детей. Мало кто знал, что борьба за попечительство над Френсис все еще продолжалась. Френсис теперь жила с Куртом и Кортни, но паре приходилось регулярно сдавать анализы мочи, и к ним периодически приходил соцработник, чтобы убедиться, что они обеспечивают ребенку приемлемые условия. 23 марта 1993 г. пришли хорошие новости. Спустя месяцы судебной тяжбы было наконец решено, что ни одно из обвинений, предъявленных Курту и Кортни, не является правомерным. Теперь они были свободны от надзора социальных служб, унизительных анализов и дорогостоящих судебных разбирательств. Кошмар закончился. По словам Курта, они с Кортни потратили миллион долларов в 1992 году - 80.000 на личные расходы, 380.000 на налоги, они также купили сравнительно скромный дом за 300.000. "Остальные траты связаны с Линн Хиршберг", - говорит он, имея в виду счета за юридические услуги, которые они использовали в попытке сохранить Френсис и защитить свою репутацию.

В середине февраля группа отправилась в Миннесоту для записи нового альбома с продюсером Стивом Альбини. Курта привлекло звучание ударных, которого Альбини достиг на эпохальном альбоме Pixies 1988 г. "Surfer Rosa" и блестящем альбоме Breeders 1990 г. "Pod". Естественный, мощный звук, достигнутый с помощью продуманного расположения микрофонов. По мнению Альбини, Нирвана была очередной ничем не примечательной версией саунда Сиэтла: "Я думал, они типичная сиэтлская группа своего времени". Он по-прежнему так думает, так что удивительно, почему он принял предложение. По его словам, это был акт милосердия. "Это прозвучит немного глупо", - говорит он, - "но мне в какой-то степени было жалко их. Ситуация, в которой они оказались, с кучкой подлых шишек из музыкальной индустрии, чье состояние зависело от того, насколько успешным будет альбом Нирваны. Для меня было очевидно, что, по сути, они такие же, как все эти мелкие группы, с которыми я работаю. Они были фанатами панк-рока, они пришли из независимой сцены, и то, что они стали знамениты, было счастливой случайностью. Мне показалось, что они понимают мой подход к работе и будут рады записать альбом в соответствии с этим подходом", - продолжает Альбини. - "Но если бы я не согласился, ни звукозаписывающая компания, и никто, с кем они работают, не позволили бы им сделать подобный альбом. Любой другой продюсер, который бы работал с Нирваной, для начала ограбил бы их, захотел бы заработать на них побольше. И они, возможно, сделали бы ставку на хитовый альбом, в этом случае продюсер сделал бы коммерческий альбом, а не мощный панк-рок релиз, который, как мне показалось, они хотели записать". Вдобавок к 24000$ от звукозаписывающей студии, гонорар Альбини составил 100.000$, но в отличие от других продюсеров, он отказался от процентов с продаж альбома. "Просто я думаю, что брать проценты с альбома аморально, это почти преступление", - говорит Альбини. - "Любой, кто берет отчисления с альбома группы - кроме тех, кто непосредственно пишет или играет музыку на альбоме - это вор". Альбини не хотел, чтобы альбом звучал как Nevermind. "Он звучит так не потому, что так звучит группа", - говорит он, - "а потому, что продюсер и звукозаписывающая компания хотели такого звучания". Курт закончил большинство текстов во время записи вокала, используя в основном свои блокноты, исписанные стихами. Они зарегистрировались под именем "Группа Саймона Ричи" (настоящее имя Сида Вишеса), записали и ремикшировали весь альбом за две недели. В просторной комнате, в которой они установили ударные, было большое окно с видом на снежную миннесотскую зиму. Микшерный пульт использовали AC/DC для записи альбома Back in Black. Группа четко дала понять своему лейблу и менеджерам, что не хочет никакого вмешательства в процесс записи. Нирвана обрела достаточную силу, чтобы Геффен не осмелились забраковать альбом - или осмелились бы? "Если они это сделают, они знают, что мы распустим группу", - говорит Курт. - "Блин, мы принесли им 50 миллионов долларов в прошлом году".

Альбини был приятно удивлен всеми тремя участниками группы. "Курт на самом деле вполне нормален", - говорит он. - "Он прошел через многое, и это на нем отразилось. У него довольно болезненный цвет лица, он мрачноватый и меланхоличный. Думаю, это связано с тем, что он оказался в положении, не столь приятном, каким оно должно быть, учитывая обстоятельства - у него много денег, он знаменит, играет в успешной популярной рок-группе, так что все должно складываться для него хорошо, но это не так. Курт умный парень, он не так прост. Он иногда прикидывается дураком, чтобы запутать людей. И, по-моему, он думает, что это классно быть наивным и глупым. Но, по моему убеждению, он умен и использует свой ум лучше, чем большинство людей. Думаю, он осознает, что большинство сильных мира сего на музыкальной сцене -настоящие куски дерьма. Пожалуй, легче всего общаться с Дэйвом Гролом. Он превосходный ударник, так что за его игру всегда можно быть спокойным. Возможно, я по-настоящему оценил группу, когда наблюдал, как Дэйв стучит по барабанам. К тому же он очень приятный и дружелюбный парень". Альбини так же уважает и Криса. "Когда он слышит что-то, что ему не нравится, он всегда скажет об этом, но он достаточно взрослый, чтобы сказать: "Ну это пока до меня не доходит. Пусть полежит, а потом я уже забракую ее окончательно". По мнению Альбини, на долю Криса также приходится большая часть "грязной работы". "Например, если Курт не знает, как подключить свою гитару и настроить ее, а Крис знает, он не поднимает шум, а просто подходит и помогает".

Целью было достигнуть естественного звучания. "Дэйв Грол - потрясающий ударник", - говорит Альбини. - "Если взять хорошего ударника, посадить его за ударную установку, которая имеет хорошее акустическое звучание, и просто записать его - все, работа сделана". Вокал Курта тоже практически не подвергся изменениям. "На Nevermind часто использовалось наложение голоса и тому подобные вещи, это избитый прием, с помощью которого достигается "особенное" звучание вокала", - говорит Альбини. - "За последние 10 лет это делалось так часто, что для меня это звучит банально. Это стандартная продюсерская уловка. Просто слышать, как человек поет - то, что вы слышите на новом альбоме, это записанное с первого раза пение Курта в обычной комнате - настолько отличается от всего, что сейчас можно услышать, что это уже звучит как спецэффект". Нирвана записала In Utero на винтажном 24-дорожечном аналоговом пульте. "Мы сделали сырую запись не для того, чтобы доказать, что мы можем делать все что хотим", - говорит Курт. - "Это именно тот звук, который мы всегда хотели иметь". Однако Курт немного лукавит, потому что даже у самых его сырых песен есть хук - спирально восходящий рифф на Scentless Apprentice, душераздирающие проигрыши в Milk It.

Через неделю после начала записи прилетела Кортни, в основном потому, что соскучилась по Курту. По словам Альбини, она пыталась вмешаться в процесс, но в чем точно была проблема, не говорит. "Мне не хочется смущать Курта разговорами о том, что его жена брехливая истеричка", - говорит Альбини, - "тем более что он уже сам об этом знает". В конце концов, между Кортни и Дэйвом разразилась жуткая ссора, но никто не хочет об этом говорить. Во время записи Курт нарисовал простую, но выразительную карикатуру группы на главном барабане. "Когда ты видишь, как Курт делает такие вещи, то начинаешь понимать, как он пишет песни", - говорит Дэйв. - "Они такие простые и при этом попадают в самую точку, именно такие, какие и должны быть. То, что у меня занимает час объяснений, Курт умещает в двух словах. Эту его способность я больше ни у кого не встречал".

Свободное время они также использовали, устраивая телефонные розыгрыши и записывая их, чтобы потом посмеяться. Альбини позвонил Эдди Веддеру и притворился легендарным продюсером Тони Висконти (Дэвид Боуи, T Rex). "Ваш голос мне очень импонирует", - сказал Альбини и предложил Веддеру записаться с одной "крутой группой". Веддер принял это за чистую монету, но сказал, что он лучше просто сделает домашнюю запись и продаст ее по 5 баксов за штуку. Они позвонили Эвану Дандо из Lemonheads, находившихся в туре в Австралии, и сказали, что на линии Мадонна, пожалуйста, не кладите трубку. Дандо попался на крючок, не заподозрив подвоха, и нервничал все больше и больше, пока ждал на линии. "Я щас начну дрочить!" - говорит он в одном месте на пленке. В конце концов Альбини, представившись ассистентом Мадонны, сказал, что она перезвонит позже. Кульминацией был звонок Дэйва менеджеру Нирваны Джону Сильва с целью просветить, как идет процесс записи: "Все очень плохо", - мрачно говорит Дэйв. - "Вчера Криса рвало кровью…" Завершение записи они отпраздновали, прослушивая записанное и куря сигары, все кроме Курта, который остался верен своим Winston Lights.

Так что же думает Альбини об In Utero? "Он нравится мне гораздо больше, чем я ожидал", - говорит он. - "Нравится намного больше, чем какой-либо другой альбом Нирваны. Я с удивлением обнаружил, что слушаю его время от времени по собственной воле. Входит ли он в десятку моих любимых альбомов всех времен? Нет. Входит ли в сотню любимых? Может быть".

Боль Курта, которая в прошлый раз так органично вошла в массовое сознание, теперь сложнее примерить на себя. Не успела страна снова вернуться к оптимизму, как снова пришел Курт с мешком забот и невзгод. Но причина его боли теперь более личная. Большинство людей незнакомы с чувством, которое испытываешь, когда тебя публично распинают за употребление наркотиков. Тексты на этот раз не такие импрессионистские, более прямолинейные. Практически в каждой песне встречаются образы болезни. Курт упоминает о солнечных ожогах, прыщах, открытых ранах, похмелье, анемии, бессоннице, запоре, несварении. Его этот перечень веселит. "До меня такие вещи всегда доходят в последнюю очередь, как например, в прошлом альбоме, где я постоянно писал про ружья", - говорит он. - "Я не собирался создавать концептуальный альбом". Музыка отражает противоположные стороны жизни Курта: гнев, раздражение и страх, вызванные передрягами, через которые они с Кортни прошли, и не менее сильные чувства любви и оптимизма, вдохновленные его женой и ребенком. In Utero доводит маниакально-депрессивное настроение Nevermind до пределов. Биттлоподобная Dumb прекрасно сосуществует с абсолютно бешеным панк-манифестом Milk It, а All Apologies находится на расстоянии световых лет от апокалиптичного Scentless Apprentice. Как будто Курт отказался от попыток сплавить свои панк и поп пристрастия в гармоничное целое. Забудьте. Это война.

Поразительно, но Курт отрицает это до победного конца. "Не думаю, что этот альбом более жесткий или более эмоциональный, чем предыдущие два", - говорит он. - "Меня все также бесят те же вещи, которые бесили несколько лет назад. А именно люди, которые без причины причиняют зло другим. Я просто хочу выбить из них дурь. В этом суть.

И все, что я могу сделать вместо этого, это кричать в микрофон", - добавляет он, смеясь над бесполезностью всего этого.


1 Нацистский министр пропаганды фашистской Германии. Идеолог расизма, насилия и захватнических войн.


:::: Источник: NirvanaClub.com
:::: Перевод: Ю-ла специально для www.NirvanaOne.ru