Иногда они возвращаются - Alternative Press октябрь, 1993
Поделиться

:::: Иногда они возвращаются
Alternative Press октябрь, 1993

Давайте, ненавидьте эту группу, это клево! Мельница слухов продолжает перемалывать им косточки. Дэйв Томпсон оставляет свои ожидания за порогом и встречает участников Нирваны, уверенных в том, что они могут быть выше своей репутации и превзойти все ожидания.

Курт Кобейн смылся через пару минут после начала интервью, я даже не удостоился его легендарного взгляда. Крис Новоселич ответил на это 30-минутным молчанием, после чего тоже встал и ушел. А это значит, что на первом интервью, которое Нирвана дала за 10 месяцев, я говорю об античных часах с барабанщиком Дэйвом Гролом. Неугомонный Дэйв, неожиданно оказавшись в центре внимания, с восторгом рассказывает о ресторане, в который он ходил с папой, чтобы посмотреть на столик, за которым когда-то сидела Пэтси Клайн, и о знаменитой коллекции глухого часовщика. Если успех и значит что-то для Грола - так это то, что теперь он может удовлетворить свою страсть к дорогим часам, подобно тому как Новоселич осуществил свою мечту обзавестись фермой, а Кобейн… мы вернемся к Кобейну позже, как только он сам вернется к нам.

Прошлые интервью Нирваны – в первый год после выхода Nevermind их было более чем достаточно – принесли группе мало хорошего. Грубые, несговорчивые, резкие, равнодушные… «Мы недавно посмотрели видео с нашими старыми интервью», - признается Грол. – «Мы правда были ужасны.» Они расстраивали своих друзей, оправдывали недругов, и Грол искренне считает: «Панк-рокеры ненавидят нас, потому что думают, что мы продались; мэйнстрим ненавидит нас, потому что мы слишком припанкованные». А я ненавижу вас за то, что две трети группы ушли еще до того, как я успел включить диктофон!

Курт Кобейн изобрел термин «Эффект неизменно-замученного популярного артиста». Он снискал славу не словами, а делами. И лично я нахожу его невероятно располагающим, хотя качества, которые меня восхищают в людях, вряд ли самые подходящие для первой панк-звезды Америки. Разве что они не будут пересмотрены. Так, его природную застенчивость журналисты превратили в безразличие, сдержанность – в паранойю, честность – в заносчивость, интеллигентность – в притворство. И когда журналист увековечил в своей статье те самые суженные зрачки и такую болезненную кожу, сомнений не осталось… мамочка, посмотри, у нас еще один звездный нарик. Но Кобейн непреклонен: «Я никогда не был обдолбан на интервью». И хотя он ни отрицает, ни подтверждает свое печально известное пристрастие к наркотикам, он сваливает большую часть недопонимания на физические недомогания, к которым склонен его организм. Желудочная болезнь, проблемы со спиной, которые мучают его периодически уже несколько лет, и такой набор побочных синдромов, о котором медики могут только мечтать. Грол покупает часы, Новоселич покупает фермы, а Кобейн покупает лекарства и врачебные консультации.

Напряжение, вызванное образом жизни Кобейна, возможно, одна из причин относительно спокойного возвращения Нирваны. Они уже миновали чехарду СМИ, и это правда, что нужно быть либо мертвым, либо заключенным в тюрьме какой-нибудь страны третьего мира, чтобы не знать о новом альбоме Нирваны. Шумиха, окружавшая Nevermind, в этот раз вызывает подозрения своим отсутствием. Не считая пары любимых фэнзинов, они дают совсем немного интервью, с учетом этого теперь, когда Кобейн наконец вернулся к своему остывшему жареному цыпленку.

«Я ходил к своему костоправу», - говорит он в свое оправдание – и тут замечает отсутствие Новоселича. - «Где Крис?»

Он пошел домой.

«Почему?»

Он ждал тебя…

…и он подумал, что я не вернусь, «Чертов Кобейн, как ты уже зае@#$». Его голубые глаза яростно вспыхивают, он хочет знать, в чем его преступление. «Я чувствовал себя как кусок дерьма, мне нужно было расслабиться. Мне делали чертов массаж. И даже если бы мне не делали массаж, какое ему дело? Я хоть раз пропустил концерт, интервью или не сделал то, что обещал, по какой-то другой причине? Крис иногда меня просто бесит».

«Знаете, я иногда сталкиваюсь с ним за кулисами, и он притворяется, что не знает меня, или не хочет знать. Типа «Вот дерьмо, опять этот джанки; если мы не будем обращать на него внимания, может, он будет слишком обдолбан и не заметит нас». Такая вот херня. Я не могу понять его отношения»… И всё в том же духе, PR-менеджер компании «Геффен» смущенно поеживается; наконец, кульминация: «Знаю, мне не стоит говорить это в присутствии журналиста, но…» И мне показалось, или он действительно подмигнул мне?

Очевидно, все трения забыты к моменту, когда Нирвана воссоединяется спустя два часа для репетиции пока держащегося в секрете выступления в Нью-Йорке в следующую пятницу. Песни с In Utero доминируют в сете. В отличие от своих предшественников Nevermind и Bleach, он звучит, как альбом, а не как горсть прекрасных песен, собранных вместе. Концерт строится по этому же принципу, с добавлением элементов из прошлого репертуара группы. Кобейн, чьи глаза светятся тем ярче, чем более взволнованным он становится, наклоняется и говорит: «Абсолютно точно». Позже Новоселич признал, что они провели почти столько же времени, выстраивая песни в нужном порядке, сколько на их запись («две недели»). "Rape Me" изначально открывала альбом, «но мы перенесли ее, потому что в ней схожее с Teen Spirit вступление, и если люди захотят решить, что мы просто продублировали Nevermind, пусть этот шанс представится им не с порога альбома». "Heart-Shaped Box", первый сингл (и очевидно заслуженный), идет третьей, снова чтобы избежать сравнений с прошлым. Teen Spirit, несомненно, открыл Nevermind так оглушительно, что любой другой альбом бы не оправился. Шоу завершает "No Apologies", почти эпопея, почти реквием, и уж точно сокрушительная кульминация. Добавьте сюда цинично озаглавленную, но странно уместную "Radio Friendly Unit Shifter," и все остальные песни альбома встают на свои места. Именно чтобы сохранить это чувство единства, говорит Кобейн, они убрали песню "Verse Chorus Verse" (так же планировали назвать альбом) и поставили "Tourrets" - 1,5 минуты высокооктанового рева, которая по его же собственному признанию «не совсем даже и песня», но она «подходит по настроению альбома».

«Когда я слушаю альбом», - продолжает тему Кобейн, - «я слушаю его как неделимое целое, 40 минут жизни, а не десять 4-минутных отрывков. Всегда есть песни, которые мне нравятся больше, чем другие, но главное, что у каждой из них свое место на альбоме; если это не так, альбом не работает. По крайней мере, не как альбом».

По этим критериям (и не только) In Utero превосходит все ожидания, и Нирвана знает это. Вопрос в том, как говорит Новоселич: «Знает ли это среднестатистический 14-летний покупатель?»

Не могу понять, защитный механизм это или что-то еще, но вместе и по отдельности участники Нирваны отделяют от себя свою славу. Это не Нирвана прославилась два года назад, это Teen Spirit и Nevermind. Тот факт, что их лично засосало в этот водоворот, - просто неизбежный побочный эффект. Они искренне убеждены, что последние два года альтернативной истории были феноменом, который просто ждал своего часа, и Нирване просто повезло его открыть. «Мы появились во время великих перемен, политических и социальных», - продолжает Новоселич. – «Неожиданно все люди, которые махали желтыми ленточками во время войны в Персидском заливе, стали думать, а для чего это всё было, к каким переменам это привело. И когда они поняли, что не могут ответить на эти вопросы, они разозлились». И хотя Кобейн, Новоселич и Грол соглашаются, что Nevermind действительно открыл двери для андеграундной музыки, был момент, когда их стоило снова закрыть. «Группы, которые раньше бы считались хеви-металом или софт-роком, джазом или бог знает чем еще, стали называться «альтернативными», потому что именно под таким названием, по убеждению звукозаписывающих компаний, они будут продаваться», - жалуется Новоселич. Он называет в качестве примера Pearl Jam. «Они крутая хард-рок группа, но прикидываться кем-то еще, называть их альтернативой, это смешно». Хотя Кобейн не делает таких резких замечаний, как пару лет назад, он по-прежнему настаивает, что Веддер и Ко «никогда не смогли бы написать такую песню, как Territorial Pissings» (личную гордость Кобейна), но он также признает, что они скорей всего, и не захотели бы.

История о прорыве Нирваны, о том, как Teen Spirit отравил MTV еще до того, как лейбл группы открыл кошелек на рекламу, - одна из самых избитых легенд рока. Было так, словно (и данные о продажах подтвердят мои слова) боги вдруг решили, что Нирвана сломает звуковой барьер, и мы, простые смертные, не могли сделать ничего, чтобы остановить их. Без всяких подсказок Nevermind получил беспрецедентно хорошие отзывы. В сентябре 1991 они были просто очередной местной достопримечательностью, свежим лакомым куском для Geffen. К октябрю они были U2, Спрингстином, Пресли и Pistols в одном флаконе. Кобейн даже перестал мечтать о том, чтобы выступить на разогреве у Sonic Youth в турне, и стал беспокоиться, что наступит день, когда им придется разогревать Нирвану. Geffen уже намекнули, что это возможно, но пока Кобейн сопротивляется. Но как долго он сможет сдерживать это? «Дело не в том, что я боюсь, что мы потеряемся на их фоне, я знаю, что скорей всего так и будет. Дело в том, что без Sonic Youth, возможно, не было бы Нирваны».
«Многие смотрят на нас и удивляются, на что мы жалуемся», - замечает Грол. – «Деньги, слава, группи, мир у твоих ног… Я бы точно не напрягался». Что они не понимают, что они никогда не поймут, если только это не произойдет с ними, - это как всё изменилось за одну ночь». Кобейн позже подтвердит эту мысль, сравнив их опыт с тем, как если бы ты однажды проснулся и обнаружил, что местное ТВ объявило тебя сбежавшим нацистом-детоубийцей. Ты узнаешь об этом, когда на твою кровать начинают приземляться бомбы. «Конечно, мы отреагировали плохо!»

«Я знаю, что многие хотят увидеть наш провал, в частности журналисты», - говорит Кобейн, - «и это довольно справедливо. Может, они завидуют, может, они пресыщены, может, мы им просто не нравимся. Что меня расстраивает, так это то, что они делают это в такой коварной манере». Проверьте английскую прессу, заявляет он, - и вы узнаете, что продюсер In Utero Стив Альбини неожиданно перестал быть безукоризненным гением, как его когда-то назвали. Вместо этого он «потерял былую хватку», «изжил себя», и это не один журналист так пишет, их много. Кобейн слабо улыбается. «Может, я правда параноик, но я думаю, что их мишень - не Альбини. Они просто готовят плацдарм, чтобы разбить нас в пух и прах. Если бы мы сделали Nevermind со Стивом, а потом пошли к Батчу Вигу, люди говорили бы то же самое».

Но важно не то, что говорят журналисты, не так ли? Важно, что говорит лейбл, а по общему мнению…

«У нас один из самых выгодных контрактов, которые когда-либо заключали с группой, по крайней мере, так мне сказали», - продолжает Кобейн. – «Мы имеем полный контроль над тем, что делаем, что выпускаем. Это буквально означает, что если бы мы предоставили 60-минутную пленку, на которую записано, как мы испражняемся, DGC пришлось бы выпускать и продвигать ее. Но я могу честно сказать, что только один человек во всей компании Geffen, по крайней мере из тех, с кем мы работали, имел что-то против нашего альбома. Гэри Гершу он не понравился по разным звуковым причинам». Тем не менее, Нирвана решила ремикшировать две песни со Скоттом Литтом. По словам Новоселича, оригинальный микс Heart-Shaped Box был изуродован обилием спецэффектов на соло, от одного воспоминания о котором ему каждый раз становилось плохо. «Группа говорила что-то, какой классный это альбом, и потом: Ну хотя да, это соло – настоящий позор».

В конце концов Кобейн и Грол согласились на изменения, но было одно но. У группы было соглашение с Альбини, согласно которому они не могли вносить никакие изменения в альбом после того, как Альбини объявит о его завершении. Однако мало кто знает, что Альбини радостно отмахнулся от этого соглашения в тот самый момент, когда Кобейн его об этом попросил. Не было никаких споров, проблем, никаких обид. Кобейн добавил пару бэк-вокалов на одну песню, Новоселич подшлифовал соло на другой - и все остались довольны. Но историю перевернули с ног на голову, в таком виде она утекла в прессу, и прежде чем кто-то что-то понял, Нирване в спину метнули еще один нож: мальчики, которые не держат свои обещания – они не могут сделать альбом под названием «пошли все нахер».

«Нас просто закидали горами дерьма», - говорит Грол, имея в виду не только историю с Альбини. – «И примерно половина этого – бесконечное вранье». Остальное – беспринципная жадность.

Все началось с появления еще одной Нирваны, неизвестного английского психоделического дуэта, чьи дни были сочтены еще до того, как Кобейн взял в руки гитару. Они выплыли из глубин безвестности, настолько глубоких, что даже виниловые фетишисты боятся ступить туда, и заявили, что наша Нирвана что-то отнимает у них. И так как было проще заплатить, чем заставить их доказать свою мысль в суде, английская Нирвана получила свои денежки. То же произошло с одним из бывших «деловых партнеров» Грола, который к своему удовольствию отхватил 35000$ за невыполнение какого-то древнего контракта. И потом знаменитая история с Killing Joke, чье заявление, что Нирвана использовала их песню «Eighties» для вступления к Come As You Are, едва ли кажется более убедительным, чем мое мнение, что Teen Spirit появился на свет благодаря «More Than A Feeling».

Каждому хочется урвать свой кусок. Но пока Грол спокойно мечтает: «Когда это все закончится, я стану юристом», Кобейн серьезно продолжает: «Одна из причин, по которой мы подписались на Геффен, была в том, что нам импонирует позиция Дэвида Геффена - очень левая, очень честная позиция. Он сказал, что к своим 50 годам даже не знает, что такое альтернативная музыка, но все его взгляды альтернативные. Обратная сторона этого – то, что он недостаточно силен, чтобы защищать артистов так же, как это делают, скажем, некоторые лейблы на восточном побережье, имеющие связи с организованной преступностью».

В не меньшей степени, чем Teen Spirit переписал свод правил Топ-40, беременность миссис Кобейн стала знаковым событием в истории американской культуры. Изображения изуродованных младенцев, которыми сопровождались статьи о будущей матери; кричащие откровения о том, что пара принимает наркотики, и о страданиях, к которым это может привести еще не родившегося ребенка – все это не имело никакого отношения ни к рок-н-роллу, ни к славе, ни к заботе о ребенке. Это была желтая пресса, бьющая через край грязью. Но когда Кобейн связался с Геффеном, чтобы узнать, нельзя ли как-то завинтить гайки или отправить серьезных людей, чтобы надрать задницу таблоидным крысам, «я обнаружил, что Дэвид не занимается такими вещами», - говорит он. – «Нам пришлось самим успокаивать бурю». Успокаивать и наблюдать, как репутация Нирваны катится все глубже в бездну. Неудивительно, что одна из самых эффектных песен на In Utero называется "Frances Farmer Will Have Her Revenge On Seattle." Это не просто элегия о голливудской актрисе, которую насильно запихнули в психиатрическую лечебницу, а обвинение в сторону машины шоу-бизнеса, которая довела ее до такого состояния – и которая по-прежнему не теряет оборотов. Возможно, Курт Кобейн однажды тоже решит отомстить…

Но Кобейн не теряет оптимизма, он уверен, что Нирвана может, несмотря на свою репутацию, превзойти все ожидания. Он воодушевлено говорит о том, что они добавили короткий акустический сет в живые выступления, «потому что люди, кажется, упустили тот факт, что не все наши песни – оглушительные панк-рок монстры». Вне группы он сделал запись с Уильямом Берроузом. И в то время как Грол – полушутя, полусерьезно – замечает, что Нирвана будет с ним до конца жизни, «мне будет 43, я буду учителем английского, и я по-прежнему буду барабанщиком Нирваны», для Кобейна это только начало.

Пьяные вопли пары фланелевых металлистов возвращают его на землю, и он секунду таращится на них с интересом, не лишенным ужаса. Интересно, не думает ли он о том же, о чем я… Пока мы ехали в ресторан, по радио сообщили, что согласно медицинскому исследованию, люди, страдающие геморроем, более опасны на дорогах, чем пьяные водители. Исследование показало, что водители, ставшие виновниками крупных аварий, в 32% были пьяными и в 67% имели геморрой. «Что они не сказали», - замечает Кобейн, - «так это сколько пьяных страдали геморроем и как запретить им водить. Представьте, что вам бы пришлось проводить каждый день, разглядывая жопы!»

Вспоминая аннотацию Кобейна к Incesticide и отморозков, которые насиловали девушку, напевая “Polly”, вспоминая отвращение Новоселича, когда он понял «что наши альбомы покупают люди, которые поддерживали войну в Персидском заливе», потом оглядываясь через дорогу на металлюг, потерянных в своем мире крутых чуваков и сосущих чувих, меня неожиданно осеняет, что это именно то, что делает Нирвана. Они каждый день смотрят на жопы. И может быть, именно это сводит их с ума.

«Я знаю, что слушателей не выбирают», - бормочет Кобейн. – «Но для меня лучше вообще их не иметь, чем находиться среди людей, само существование которых идет вразрез со всем, во что я верю».

Немного перефразированные, приходят на ум его собственные слова из "In Bloom": «Они любят наши прелестные песенки и любят подпевать… но они не понимают ни слова…»

Они действительно не понимают, не так ли?


:::: Источник: NirvanaClub.com
:::: Перевод: Ю-ла